оказались пассажиры рейса Москва – Мурманск.
Десятки человек сгорели заживо. Эта катастрофа стала крупнейшей в истории «Аэрофлота» в XXI веке.
Минуты на возвращение
Воскресный день 5 мая был омрачен страшной гибелью в аэропорту Шереметьево пассажиров самолета «Сухой Суперджет – 100» (Sukhoi Superjet – 100 или SSJ–100). Увиденное шокировало всех очевидцев. Позднее видео жуткого зрелища через соцсети разошлось по всему миру. Вот самолет, подскакивая, четырежды резко ударяется о взлетно–посадочную полосу. Ломается стойка шасси, хвостовой отсек охватывает огонь. Когда полыхающий лайнер застыл, из салона по аварийным трапам начали скатываться и разбегаться от самолета люди. Тем, кто оказался в объятом пламенем хвостовом отсеке, ни экипаж, ни подоспевшие пожарные помочь уже не смогли. Спустя несколько часов стали известны масштабы трагедии: погиб 41 из 78 человек, находившихся на борту.
Так трагически завершился рейс Аэрофлота SU1492 Москва – Мурманск. А ведь при его вылете в 18:02 ничего не говорило о столь драматичной развязке: лайнер менее месяца назад прошел плановое обслуживание, во главе экипажа – опытный Денис Евдокимов, имеющий 6,8 тыс. часов налета, из них более 1,4 тыс. – на «Суперджете», в том числе два года – командиром.
Однако спустя десять минут полета Евдокимов по аварийному каналу запросил разрешение на экстренную посадку. «Когда на взлете мы поднялись к облакам и, видимо, вошли в грозовой фронт, я сидел возле иллюминатора и видел, что в правый двигатель два раза ударила молния», – говорит пассажир того рейса, глава Североморска Владимир Евменьков. Именно после удара молнии, по словам пилота Дениса Евдокимова, выключилась радиосвязь и начались сбои в работе оборудования. «Пытались выйти на связь, не получалось. Удалось ее восстановить через аварийную частоту на радиостанции, но она была кратковременная и прерывистая», – рассказал он.
Жесткое приземление самолет совершил в 18:30. Зацепившись левым двигателем за бетонку, лайнер развернулся и ушел в сторону от горящего керосина, разлившегося по полосе. Это спасло десятки жизней, потому что иначе надувные трапы легли бы на горящее топливо, которого было катастрофически много, ведь возвращаться на аэродром пришлось с полными баками. От него бы избавиться перед посадкой, но SSJ–100 принадлежит к классу самолетов, на которых не предусмотрен слив топлива в воздухе. Слишком высокой оказалась и посадочная скорость – 287 км в час против 240 рекомендованных. Превышение скорости и посадочной массы и привело к трагедии.
Эксперты считают решение о возвращении в аэропорт вылета единственно верным: продолжать полет на неисправном самолете было нельзя. Однако заслуженный пилот России Юрий Сытник недоумевает: если самолет оснащен локатором, почему он влетел в грозу, ведь инструкция предписывает обойти опасность. За время эксплуатации SSJ–100, по данным эксперта, в них 13 раз попадала молния, но это не приводило к трагическим последствиям. Авиаэксперт Юрий Антипов высказал свое мнение: «Достаточно профессиональные пилоты не поддаются панике, мягко сажают самолет и при этом шасси не ломают, не пробивают баки и не получают такого пожара, который мы видели в Шереметьево. Скорее всего, это паника, это недостаток профессионализма – они не только сломали шасси, они еще и «козлили» на полосе…».
Иное мнение у бывшего конструктора ОКБ «Сухой» Вадима Лукашевича: «После попадания молнии в самолет отказала автоматика. Сажать без нее машину очень сложно. Летчики – герои, они поступили очень правильно». «Экипаж действовал грамотно и вполне адекватно сложившейся ситуации. Однако, вероятно, пилоты просто не справились с целой лавиной технических отказов», – констатирует генерал–майор, заслуженный военный летчик России Владимир Попов.
Секунды на спасение
Находясь на грани смерти, люди ведут себя по–разному. Так случилось и в этот раз. Муромчанин Михаил Савченко, известный по игре «Что? Где? Когда?», выразил в соцсетях признательность бортпроводникам, которые сделали все оперативно и четко: «Если бы не они, жертв было бы гораздо больше». С ним согласен Дмитрий Харинин, который рассказал: «Многие поддались панике, но бортпроводники сработали грамотно, оперативно всех вывели. Только благодаря им я остался жив. Девочки стояли в помещении, где был газ и было темно. Они оттуда вытаскивали людей и помогали спуститься на трап».
То, что происходило на борту, описала стюардесса Татьяна Касаткина: «Мы взлетели, попали в тучу, был сильный град, и в этот момент произошли хлопок и вспышка какая–то, как электричество. Все произошло очень быстро. Был очень сильный дым. Люди начали вскакивать с кресел и продвигаться, хотя самолет еще был на скорости. Люди кричали, что судно горит и падает. Сразу после остановки самолета мы начали эвакуировать пассажиров. Все произошло очень быстро, ни секунды не было времени. Пассажиров буквально выталкивала, чтобы они не задерживали эвакуацию».
Одному из бортпроводников сгоревшего лайнера Максиму Моисееву было 22 года. Он сделал все возможное и невозможное для эвакуации пассажиров: пытался вскрыть заклинившую дверь в хвосте салона, потом до последнего выводил людей к аварийному трапу. Своей жизнью он пожертвовал ради спасения других. В Минтрансе России предложили посмертно представить Максима к ордену Мужества, а в соцсетях собирают подписи за присвоение ему звания Героя России.
Бортпроводники хорошо понимали, что воздушное судно в течение 2–3 минут выгорает полностью, и потому действовали максимально быстро: эвакуация первых пассажиров началась уже через 20 секунд после остановки самолета. Сначала раскрывается правый передний спасательный трап. Еще через несколько секунд – левый. Эвакуация заняла 55 секунд при нормативе 90. По мнению экспертов, если бы не экипаж, который сократил время эвакуации пассажиров почти в два раза от норматива, в лучшем случае в живых остались бы пять–шесть человек. К сожалению, у большинства пассажиров в хвостовой части самолета, которую в первую очередь охватил пожар, шансов на спасение практически не было. Их смерть наступила мгновенно в результате отравления продуктами горения.
На этом фоне довольно странно выглядят сообщения о некоторых пассажирах, которые якобы выбирались из пожара с тяжелыми на вид сумками и рюкзаками. Адвокат из Хабаровска Кирилл Бабаев, летевший в Мурманск в командировку и которого, по его словам, к трапу вынес людской поток, сказал так: «Из сидевших рядом никто не то что сумки, даже документы из рюкзаков не забрал. У меня в самолете остались и паспорт, и удостоверение адвоката, и кошелек. В руках был только телефон – с ним я и выбежал с борта. Наоборот, видел, как пассажиры помогали друг другу. Например, одна женщина упала на выходе. Так ее подняли и вывели на трап». Солидарен с ним и Дмитрий Харинин: «Про ручную кладь – все ложь. Сумки, где были документы, – не массивные, они не могли мешать…».
Нельзя от всех требовать в чрезвычайной ситуации вести себя героически. Но те члены экипажа, которые оказались готовы к ней, достойны самых теплых слов и благодарности.
Совсем не «супер»?
После трагедии в Шереметьево в соцсетях началась кампания с требованием запретить выпуск и эксплуатацию этого самолета, а позднее даже появилась соответствующая петиция. «Он ни для чего не годится», – сказала о SSJ–100 Валентина Матвиенко за пять месяцев до трагедии в Шереметьево. «Сырым самолетом» считает его заслуженный пилот России Юрий Сытник.
«У нас есть Ил–96 или Ту–204 – почему не сделали их массовыми, а сделали SSJ–100, где очень много зарубежных составляющих?» – спросил лидер ЛДПР Владимир Жириновский. В то же время политик призвал не хаять огульно все российское авиастроение в связи с трагедией в Шереметьево: «Не надо паниковать! В год падает 5–6 «Боингов», но американские самолеты продолжают летать по всему миру». В этом лидер ЛДПР прав: американцы поддерживают «Боинги» даже после их катастроф. На критику отвечают так: самолет – техника сложная, бывают и отказы и ошибки.
Вице–премьер правительства России Юрий Борисов считает, что для прекращения эксплуатации SSJ–100 оснований нет. С ним согласен министр транспорта РФ Евгений Дитрих. Не намерен от лайнера отказываться Аэрофлот, имеющий 50 машин этого класса. Впрочем, 10 мая Аэрофлот отменил 14 парных рейсов с использованием самолета SSJ–100. Накануне авиакомпания отменила 12 парных рейсов на этом лайнере, днем ранее – 5. Не намерены отказываться от самолета и региональные авиакомпании. Например, в иркутской «ИрАэро» 9 самолетов, и за четыре года их эксплуатации в суровых сибирских условиях ни разу не возникло внештатных ситуаций.
А вот что ответил любителям подписывать петиции летчик 1–го класса Аркадий Емельянов: «Я уже два года летаю на этой машине. Да, как и каждая «молодая» машина, она имеет какие–то свои слабости. Они устраняются конструкторами, инженерами, техниками по мере наращивания эксплуатации. По–другому – никак. Шероховатости есть у любого самолета. Что, их не было у «Боингов»? Были, и еще какие! Вы посмотрите на статистику ЧП с этим самолетом и сами в этом убедитесь. Случилось то, что случилось. Предстоит еще очень во многом разобраться, а не делать «далеко идущие» дилетантские выводы о том, что самолет сырой, что его вообще надо снимать с производства. На радость конкурентам? Они этого только и ждут! Чтобы Россия со своими самолетами вообще покинула мировой авиапарк и летала на иномарках».
К сожалению, трагедия в Шереметьево может негативно сказаться на продвижении самолета на мировые рынки. Как и любой большой авиационный проект, SSJ–100 задумывался с прицелом на экспорт. В 2005 году, представляя в Ле–Бурже проект «Гражданские самолеты Сухого», рассчитывали на 800 заказов до 2024 года – 300 для российского рынка и 500 – для иностранных заказчиков. К апрелю 2019 года произведено 186 самолетов, почти все они летают в России, а единственный европейский покупатель – ирландская авиакомпания – отказался от лайнера в начале 2019 года.
…Впрочем, спешить с окончательными выводами до расшифровки «черных ящиков» не стоит. Именно бортовые самописцы дадут ответ на причины аварийной посадки самолета. Если это была техническая неисправность лайнера, тогда, возможно, приостановят эксплуатацию и будут дорабатывать эту модель самолета. Одновременно СКР ведет дело по статье «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц». Рассматриваются три версии трагедии: человеческий фактор (недостаточная квалификация пилотов, диспетчеров и проводивших техосмотр лиц), неисправность самолета и неблагоприятные метеоусловия.
Владимир ГОНДУСОВ
Наша справка. «Сухой Суперджет–100» – первый российский самолет, разработанный после 1991 года. Его разработка в ОКБ Сухого, известном своими истребителями, началась в 2000 году, первый полет состоялся в 2008–м, а коммерческая эксплуатация – в 2011 году. Всего на разработку самолета с учетом курсовых разниц потрачено около 2 млрд долл. Партнерами «Сухого» в разработке самолета были Boeing, французская Snecma и итальянская Alenia Aeronautica. Доля российских компонентов самолета в 2018 году оценивалась в 35–40%. Катастрофа в Шереметьево стала второй в истории самолета за восемь лет полетов и первой, которая может оказаться связанной с техническими причинами.
