Азам морской науки ребят учили опытные военные моряки.
Они окончили одну школу – народный артист СССР, оперный певец Борис Штоколов, писатель Валентин Пикуль, знаменитый подводник, Герой Советского Союза адмирал Вадим Коробов и еще более четырех тыс. человек. Это была необычная школа – Соловецкая школа юнг, созданная приказом главкома ВМФ Николая Кузнецова 1 августа 1942 года. Ее выпускники воевали на всех флотах радистами, мотористами, электриками… А было им по 16–17 лет.
Москвичу Коле Осокину было 15, когда в сорок третьем он стал юнгой. Служба на флоте была его детской мечтой. В школе за отличную учебу ему подарили книгу Бориса Житкова «Морские истории», которую Коля прочитал раз десять, вот и решил после окончания семилетки идти в морскую спецшколу.
Но наступил июнь сорок первого…
Возможность помочь военным мальчик искал с первого дня
войны и потому вступил в отряд местной ПВО, который сформировали в Сокольниках из подростков.
– Мы по вечерам ходили по нашему двору и смотрели, чтоб из щелей окон не выбивался свет, который могли видеть вражеские летчики. Как только раздавалась тревога, бежали на крышу. Спасали свои собственные дома от зажигательных бомб, – рассказывал Николай Осокин.
Через полгода Коля пошел работать на Сокольнический вагонно–ремонтный завод.
Многие работники предприятия ушли на фронт, и, чтобы не сорвать план выпуска боеприпасов, при заводе открыли ремесленное училище, в котором готовили по ускоренной программе. Его, как и других ребят, учили старые мастера, давая минимум теории, но максимум практики. Через месяц они встали к токарным станкам обрабатывать заготовки для мин. Больше года он проработал на заводе токарем. А летом 1943 года узнал, что идет набор в школу юнг, понял, что может осуществить свою мечту попасть на флот…
Набор в школу особенно не афишировался, опасались стихийного наплыва юношей, желающих воевать. В столице этим занимался лишь один военкомат, и требования к кандидатам были жесткие. А конкурс – семь человек на место! Преимуществом пользовались дети военных и воспитанники детских домов. Осокину помогли попасть в число избранных хорошая характеристика с завода и аттестат с одними пятерками.
– Обрадовался – не то слово, – вспоминал он. – Моих знакомых ребят с поездов снимали, чтоб на фронт не бежали. А мне, можно сказать, путевку выдали! Из дома ушел 4 августа. В тот вечер был салют в честь победы на Курской дуге. Ночью пешком пришел на Ярославский вокзал, там нас посадили в эшелон и отправили в Архангельск. Прошли медицинскую комиссию. Отбор был строгим: нас врачи прослушивали, простукивали, крутили на вертящихся стульях, проверяли умение адаптироваться при большой качке. Потом началось распределение по специальностям.
Из Архангельска будущих юнг на стареньком пароходе «Краснофлотец» перевезли «на краешек земли» – Большой Соловецкий остров в Белом море. После тяжелых боев на Балтийском и Черном морях он остался единственным местом для подготовки военных моряков. Кроме школы юнг, там располагался учебный центр Северного флота. Выбраны Соловки были потому, что со всех сторон – море, под классы и казармы подошли монастырские помещения, была техническая база.
– Мы жили в деревне Савватьево в землянках, которые вырыли ребята первого набора. Это им пришлось копать землю, корчевать пни, ворочать валуны, валить лес и таскать на своих плечах бревна. К нашему приезду они обустроили 30 полуземлянок–кубриков, уже были учебные корпуса, небольшая баня, столовая, – вспоминал Николай Васильевич. – Так что мы практически приехали на все готовое. Учились на совесть, троечников не было. Кроме специальных дисциплин, изучали русский язык, математику, физику, географию, черчение. И так 10–12 часов в день. А еще проходили практику по военно–морскому делу: учились плаванию и спасению утопающих, оказанию первой помощи, выходили в море на шлюпках под парусом и на веслах. Такие выходы пользовались у нас большой популярностью. Было у нас и такое испытание: прыжок в горящую воду. На воду выливали горючее, поджигали его, и мы прыгали в огонь с вышки. Набирали как можно больше воздуха и прыгали ногами вниз. Так нас готовили к нередким на море случаям, когда корабль тонет, а горючее разливается по поверхности воды. Оставаться на тонущем судне нельзя – затянет под воду вместе с ним, значит, надо прыгать в огонь.
Кормили будущих юнг скудно: на обед чаще всего был суп из трески, которой в море было полным–полно. Этого пайка мальчишкам при тяжелых нагрузках не хватало, и потому они ловили у лесного озера уток, обмазывали их глиной и запекали на раскаленных углях на костре. После того, как глина превращалась в черепицу, разбивали ее и отделяли от мяса вместе с перьями, удаляли внутренности, солили и с удовольствием ели. А еще примитивными самодельными снастями рыбачили на озере. Улов также запекали и варили на кострах. «Ничего вкуснее я не ел до сих пор, – сказал Осокин. – А чтобы избавиться от цинги, пили компот из хвои и настой из брусники».
В школе ребята полностью себя обслуживали – стирали форму, кололи дрова, дежурили по столовой, по очереди чистили картошку. Воду ходили набирать за 150 метров из озера, зимой пробивали прорубь. «Было трудно, но я что–то не припомню, чтобы кто–то из нас хныкал, – отметил Николай Осокин. – Между юнгами сложились дружеские отношения. Что такое дедовщина, никто понятия не имел. Все делили поровну. Это была суровая боевая школа. У нас не погиб ни один человек. Все дошли до выпуска!»
Учеба давалась Николаю легко, он даже помогал товарищам готовиться к экзаменам. Учебников было мало – один на 5–7 человек, выручала особая система подготовки – групповая, когда вопросы юнги разделяли между собой и каждый готовил свой, а потом рассказывали друг другу.
Постигать специальность было нелегко. Понятие об электричестве – минимальное бытовое, а ведь предстояло эксплуатировать сложнейшее электрическое корабельное хозяйство. Преподаватели о самых сложных законах электротехники рассказывали так просто и доходчиво, на житейских примерах, что понимали все.
Учили ребят азам морской науки опытные военные моряки, которых специально подбирали и отзывали с фронта. К мальчишкам они относились по–отцовски и много сделали для того, чтобы воспитать их настоящими патриотами и умелыми специалистами. Из 65 преподавателей большинство имели высшее образование. Они сами смонтировали и оборудовали кабинеты радиоаппаратуры, военно–морского дела, мореходных инструментов и т.д.
Во время обучения каждому юнге полагалось денежное содержание – 8 руб. 50 коп. в месяц, но все эти деньги, как и сбережения преподавателей, как правило, перечислялись в фонд обороны. В 1943–м юнги, командиры и преподаватели собрали деньги на военный корабль и послали телеграмму на имя Сталина с просьбой построить боевой катер. Вскоре на Соловки пришла телеграмма: «Передайте юнгам, собравшим 160 тыс. руб. и 40 тыс. облигациями на постройку торпедного катера, мой привет и благодарность Красной Армии. Желание юнг будет исполнено. И. Сталин». Торпедный катер «Юнга» участвовал в боях на Черном море.
– Каждый стремился окончить школу юнг на пятерки, потому что был колоссальный стимул: отличники сами могли выбирать флот, где будут служить. Никто не желал попасть на Тихоокеанский флот, где не было войны. Отмахивались от Каспия и разных речных флотилий. Только туда, где идет сражение с врагом! – рассказывал Николай Осокин. – Все отличники просились на Северный флот и Балтику. Я тоже выбрал Балтику…
После окончания учебы выпускникам полагался месячный отпуск, но от него все юнги отказались.
На Балтике он попал на тральщик, хотя очень хотел попасть на морской охотник, но ему сказали, что на тральщике он нужнее…
Из 27 человек экипажа Николай Осокин был самым молодым. «Пахарям моря», как порой называли флотских саперов, предстояло заставить «капитулировать» тысячи морских боевых мин и глубинных бомб, способных пустить на дно самое большое судно. И тот «противник» взрывал корабли, нес гибель их экипажам, уничтожал ценные грузы. И потому, как в бой, проходя галс за галсом, шли тральщики «строем уступа» с обеспечением перекрытия протраленных полос.
– Наш тральщик «пропахал» практически всю Балтику, уничтожив сотни мин. Работали практически круглосуточно, – вспоминал Николай Васильевич. – Заходили в порт только для пополнения запасов воды и продуктов. Но не стонали, не ныли, а служили и тралили. Рисковать приходилось постоянно, ведь траление проводилось при отсутствии данных о границах минных полей, количестве и типах поставленных мин. Работали контактными и придонными тралами, с помощью которых подрезали якорные мины. Порой тралили в паре, когда два корабля были соединены металлическим жгутом. Подрезанная шарообразная с рожками мина всплывала, и ее расстреливали из пулеметов «ДШК» со специальных катеров. Были специальные тральщики для траления донных магнитных мин. Их было много. Были и потери…
Сражение со скрытым в глубинах грозным оружием закончилось на Балтике лишь в начале 1950–х. К тому времени, после пяти лет службы на тральщике, командование направило Осокина в военно–морское политическое училище. На Балтику он вернулся уже офицером. Служил на разных кораблях. Уволился капитаном первого ранга и уже на пенсии возглавил столичный Музей Соловецкой школы юнг. Николай Васильевич – автор многочисленных статей о своей военной юности и книги «О службе морской», увидевшей свет в 2007 году.
Он ушел из жизни 22 мая 2012 года.
Владимир ГОНДУСОВ
