В небе Сталинграда истребители авиаконструктора Лавочкина громили вероломного врага.
Советский авиационный конструктор, член–корреспондент Академии наук СССР, генерал–майор инженерно–авиационной службы Семен Алексеевич Лавочкин был одним из тех, кто создал «стальные руки–крылья», «пламенные моторы». Он был дважды Героем Социалистического Труда, лауреатом четырех Сталинских премий за создание боевых самолетов для Красной Армии. У него было собственное КБ, где были созданы знаменитые некогда истребители Ла–5 и Ла–7.
…В дни Сталинградской битвы, когда самолеты–истребители Ла–5 стали одолевать «мессершмиттов», страна узнала имя авиаконструктора Семена Алексеевича Лавочкина.
6528 истребителей ЛаГГ–3, 10 000 Ла–5 и 5753 Па–7 было построено за период Великой Отечественной войны, то есть каждый третий самолет–истребитель назывался «Лавочкиным». На них воевали многие прославленные летчики, отважно побеждая хваленых фашистских асов. На самолетах Лавочкина прошел войну трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. К концу войны пересел на Ла–7 другой трижды Герой – Александр Покрышкин, до этого летавший на американских самолетах «Айрокобра».
Судьба Лавочкина по–своему сложилась счастливо. Родился он в Смоленске в 1900 году (11 сентября). Отец был учителем, мать – домохозяйкой.
Детей было трое, Семен – старший. Семья с трудом сводила концы с концами: скромные заработки отца давали меньше, чем корова, огород и сад, и старший сын рано познал труд в натуральном хозяйстве.
В 1917 году, окончив Курскую гимназию с золотой медалью, он был вынужден оставить мысль о высшем образовании: грянула Гражданская война, и он добровольцем вступил в Красную гвардию.
В 1920 году он был демобилизован из пограничной дивизии для продолжения учебы и поступил в МВТУ. Власть переменилась! Красноармейцы завоевали право на высшее образование. Лавочкина и двух студентов вселили в квартиру профессора Стрельцова. Было холодно и голодно. По квартире бродили голодные крысы. Однажды ночью они объели мех бекеши, которой прикрывался товарищ Лавочкина, так погиб и общий костюм, который три друга надевали по очереди. Но Семен не унывал: так тогда жила вся страна.
«Высокий блондин с голубыми глазами, немного сутулившийся, ходил быстро, слегка раскачиваясь. В руках всегда туго набитый портфель. Таким мне запомнился Семен Алексеевич Лавочкин в студенческие годы, – вспоминал его однокашник, видный деятель авиации Александр Чесалов. – Лавочкин был способным студентом. Ему все давалось легко, но он никогда не зазнавался».
Будучи студентом–очником, Лавочкин постоянно работал чертежником, расчетчиком, конструктором на авиационных заводах. Этим он сразу убивал двух зайцев: зарабатывал семье на жизнь и одновременно проходил все профессиональные ступени.
Для преддипломной практики он выбрал туполевское КБ, а завершив учебу в МВТУ, начал работать в серийно–конструкторском отделе того же КБ, занимаясь вопросами прочности самолетов. Затем был направлен в КБ Поля Эмэ Ришара, приглашенного на работу советским правительством во главе группы французских специалистов. Здесь также трудился его однокашник Сергей Королев.
Работа с французами потребовала знания языка. Через два–три месяца Лавочкин не только свободно переводил технические тексты, но и вполне уверенно изъяснялся с французскими коллегами.
С сентября 1942 года истребительные полки, оснащенные самолетами Ла–5, принимая участие в Сталинградской битве, добились крупных успехов. К Ла–5 приходит слава лучшего самолета–истребителя Второй мировой войны.
«...Тому, кто избирает легкий путь, суждено всегда делать вещи второсортные. Тот, кто выбрал легкий путь, никогда не испытает великой радости от хорошо сделанной работы. Когда Покрышкин говорит мне, что он доволен моим самолетом, что ему удобно бить немцев, – я счастлив. Этого счастья никогда бы мне не дала спокойная, легкая жизнь», – делится своими мыслями конструктор в газете тех лет.
Работы Лавочкина в области ракетостроения, а именно большие серии первых отечественных зенитных управляемых ракет «205» и «207», стали защитным кольцом вокруг Москвы и Ленинграда. Именно межконтинентальная крылатая ракета «Буря», не имевшая аналогов в мире по своей компоновочной схеме и аэродинамике, стала провозвестницей «Буранов» и «Шаттлов».
А были и первые отечественные самолеты: со стреловидными крыльями – Ла–160 (1947); с бустерными системами; а также первый, достигший скорости звука Ла–176 (1948). Вскоре на этом самолете была зафиксирована сверхзвуковая скорость 1105 км/ч на высоте 7 тыс. м. Правительственная комиссия записала по этому поводу: «Такая скорость получена в СССР впервые...»
Лавочкин решительно внедрял новшества и смело экспериментировал. Герметические кабины самолетов, наземные электронно–моделирующие стенды с применением самолетных радиолокаторов, ракеты класса «воздух – воздух» – многие проблемы современной реактивной авиации и ракетостроения были впервые решены КБ Лавочкина.
…Трудно шла тема «400». Создавалась сложнейшая зенитная система. Электронная элементная база была слаба, и в каком–то месте огромного наземно–бортового комплекса прорывался отказ. На совещании у тогдашнего первого лица страны Никиты Хрущева рассматривалось состояние дел: средства затрачены огромные, а просвета нет. «Вы давно не были на полигоне! – обращаясь к Лавочкину, заметил Хрущев. – Так вот, срочно вылетайте на полигон и, пока не наладите дело, не возвращайтесь!» Несмотря на категорические запреты врачей – у Лавочкина было больное сердце, – в начале июня 1960 года Семен Алексеевич прибыл на полигон.
В тот день пуск ракеты «400» был удачным: радиолокационная головка самонаведения, созданная в НИИ–17, уверенно захватила цель – беспилотный самолет Ил–28, и ракета его поразила. А ночью Семен Алексеевич Лавочкин скоропостижно скончался от сердечной недостаточности, не дожив до 60–летия три месяца.
Олег СТЕПАНОВ
Get the App
